Марсоход NASA Perseverance обнаружил на Марсе признаки жизни
 
 
Как смерть алхимии породила современную науку
 
 
7 самых известных мифических мест
 
 

Трагедия поэта Святского

Святский – самый удивительный поэт Петербурга. Его имя не найдешь в антологиях и энциклопедиях, его стихи не изучают даже в самой средней школе. Впрочем, и правильно, что не изучают, – далековаты эти вирши от идеала. Но дело в том, что Георгиевский кавалер Никтополион Павлович Святский писал свои произведения… зубами!

«Нет здесь зависти…»

Стихи СвятскогоОн родился в Вологде 16 ноября 1854 года в семье обедневших дворян. Мать умерла при родах. Необычное имя, ставшее причиной насмешек сверстников, подобрал крестивший мальчика священник. Но Никтополион умел постоять за себя, поскольку отличался очень мощным телосложением и большой силой.

В гимназии Святскому лучше всего давалась литература, которую преподавал писатель, публицист, этнограф Николай Бунаков. Мальчик с ранних лет полюбил стихи Пушкина, Некрасова, Кольцова, Никитина. Пытался сочинять сам. Но случайная встреча с бравым матросом круто изменила его жизнь: он решил стать моряком, и, бросив гимназию, попал на военный корабль. Команда полюбила Никтополиона, а он быстро обучился морскому и артиллерийскому делу. Когда в 1877 году началась Русско-турецкая война за освобождение Болгарии, Святский служил мичманом на крейсере «Веста», воевавшем против турок возле румынских берегов. Однажды молодой мичман получил тяжелое ранение и к тому же сильно простудился, оказавшись за бортом, в студеной дунайской воде. Его без сознания доставили в болгарский госпиталь. В госпитале Святский писал ностальгические стихи о далекой Вологде: «Нет здесь зависти, нет здесь лжи людской, только здесь и льзя отдохнуть душой!»

Святский вернулся в родной город, но вскоре понял: спокойная жизнь не для него. Немного подлечившись, он возвратился на Балканы. Его определили в корпус генерала Радецкого, оборонявший Шипку. Четыре месяца, с сентября по декабрь, русские держали оборону, несмотря на бесконечные атаки турок и жестокие морозы. В одном из боев Святского опять ранили. Солдаты нашли его обмороженным на поле боя. Военные врачи поставили страшный диагноз: перелом позвоночника. Святский был парализован, кроме того, обмороженные руки и ноги пришлось ампутировать. Сначала инвалида отправили в Вологду, а потом в Петербург, в лазарет Чесменской богадельни. Назначили пенсию – шесть рублей в месяц.

Каллиграфический почерк

Святскому – двадцать три года. Статный красавец, любимец девушек, превратился в беспомощного калеку. Невеста от него тут же отказалась, сестра – тоже… А он начинает сочинять стихи. Сначала диктует их своим соседям по богадельне. А потом пытается писать сам – зажимает в зубах самоварную лучину со стальным перышком на конце… Чтобы научиться писать зубами, Святскому потребовался год изнурительного труда. Лучина слушаться не хотела, прыгала, выскальзывала, как змея. Соседи уговаривали Святского бросить бесполезный труд – все равно ничего не получится. А он, упрямец, каждый божий день, по многу часов подряд, пытался – снова и снова…

Зубами я писал, и рук и ног лишенный,
Гнал прочь незатухающую боль,
Судьбой обиженный,
забвеньем оскорбленный,
Глотая слез невысушенных соль…

И, наконец, каракули превратились в почти каллиграфический почерк. В Пушкинском доме хранятся письма, адресованные Святским вологодскому краеведу Делакторскому и поэту Круглову. Просто невозможно представить, что они написаны не рукой, а зубами…

«Лишь бы бумаги – вдосталь!»

Святскому неплохо удавались эпические произведения: несколько его баллад о русских богатырях, опубликованные в журнале «Шут» с великолепными иллюстрациями, стали широко известны. Одно из стихотворений Святского, «Под березой», став популярным романсом, часто звучало в концертах Филармонического собрания в Петербурге. Музыку написал популярный в то время композитор Липпольд.

Некоторые лирические стихи были напечатаны в провинциальных газетах и журналах, а два стихотворения даже вошли в «Сборник русских поэтов и поэтесс». Святский был счастлив: его признали как поэта! Говорил: «Я еще и не такое сочиню! Лишь бы бумаги – вдосталь!» А с бумагой в богадельне были большие проблемы. Нашелся меценат – купец Корпуснов, который в 1893 году издал тоненькую книжку стихов «Отзвуки души», а через семь лет дал денег на вторую книгу «Искорки Никтополиона Святского».

Кто сколько даст

И вот – новая напасть. В мае 1901 года забастовали рабочие Обуховского завода. Жандармы нашли листовки с крамольным стихотворением за подписью Святского. Эти листовки жандармский ротмистр предъявил управляющему богадельни – генералу от артиллерии Овандеру. Тот закипел: «Позвать сюда этого негодяя, гнусного писаку. Я его в Сибирь закатаю, в кандалы закую мерзавца!» Адъютант ответил, что Святский явиться никак не может по причине отсутствия ног, да и кандалы зацепить некуда. Генерал помчался в палату, где лежал Святский, и закричал: «Вон, вон!» Святского завернули в простыню, вынесли на пустырь и бросили в мокрую траву. Спасли его рабочие Московской заставы: на собранные деньги они сняли угол в крошечном домике на окраине Царского Села и нашли сиделку, тринадцатилетнюю девочку-сироту Татьяну Милашевскую. Она проведет с ним пятнадцать лет и, даже выйдя замуж, продолжит ухаживать за поэтом. Помогали Святскому и ученицы училища духовного ведомства: покупали продукты, готовили пищу, кормили.
Каждый день Таня возила Святского на коляске к вокзалу, и он читал там свои стихи. Таня предлагала слушателям купить книги поэта. Когда спрашивали, сколько стоит, говорила: «Кто сколько даст, то и хорошо. А если нет, берите так». В жестяную кружку бросали деньги, но покупали очень мало. А царскосельский урядник, который почему-то невзлюбил Святского, часто приказывал Тане убираться прочь – в такие дни они оставались совсем без гроша, и без еды.

Поэт-страдалец

Умер Святский в 1917 году в полной нищете. Хоронили его на Больше-Кузьминском кладбище в Петербурге. Позже литературный фонд России поставил на могиле памятник с эпитафией: «Здесь покоится тело поэта-страдальца, писавшего зубами, 40 лет неподвижно лежавшего с Русско-Турецкой войны 1877-1878 г., Никтополиона Святского, скончавшегося 4 февраля 1917 года 63-х лет от роду».

В «Биржевых ведомостях» от 8 февраля 1917 года был помещен некролог под заглавием «Зубы». Его автор восхищался невиданной силой духа скромного стихотворца, а в конце некролога очень точно написал: «Нужно ли оценивать его стихи? О нем давным-давно сказали свое слово величайшие критики страдания поэзии. И эти критики – Софокл и Достоевский».
В сентябре 1941 года, когда велись ожесточенные бои на Пулковских высотах, ополченцы нашли могилу Святского и уберегли скромный памятник от мин и снарядов, укрыв могилу мешками с песком.

Последние станут первыми

Святский всю жизнь мечтал о тех, кто искренне полюбит его творчество. Уже в XXI веке нашелся очень преданный читатель – петербургский инженер Юрий Георгиевич Крупнов. Долгие годы он ухаживал за могилой Святского, ездил в Вологду, по крупицам собирал информацию – и в результате написал прекрасную книгу. Правда, увидеть ее опубликованной Крупнову было не суждено.

Вот такая оптимистическая трагедия – жизнь поэта Никтополиона Павловича Святского. Вполне возможно, посильнее «Фауста» Гете. Поневоле поверишь в то, что имя и фамилия влияют на судьбу. «Никто» – а он фактически и был никем, да и поэтом, говоря по совести, весьма посредственным. А святость, звучащая в фамилии, – тоже неспроста. Вы согласны? Последние, как известно, станут первыми – и в это очень хочется верить.

Добавить комментарий

Вы должны авторизоваться для отправки комментария.